Болотное безумие

Я смотрю в экран навигатора и кажется, что он сломался: 
за последние полчаса я сдвинулся метров на тридцать. 
Но навигатор не сломался. И я кричу изо всех сил.

Если вспомнить популярную русскую поговорку про ошибки, то станет очевидно, что я явно не из умных людей. Впрочем желание учиться на собственном опыте распространяется не только на пресловутые ошибки, но и на поиск маршрутов. Я никогда не любил пользоваться чужими маршрутами, правда не из-за принципов, а просто потому, что мне лень их искать, изучать и запоминать, когда гораздо проще найти свой собственный путь. Тем более, что занятие это весьма интересное и чаще всего приятное. Но не в этот раз.

И вот однажды, в поисках новых путей, я случайно заехал на грунтовку за Вяжищами, которая, петляя между полей, привела меня к очень любопытному месту, напоминающему лагерь охотников. Правда в тот день кроме меня и комаров там никого не оказалось. Побродив вокруг и изучив карту местности я заметил, что совсем рядом с этим местом есть озеро. Туда я и направился, однако за пару сотен метров до самого озера началось болото. Закинув велосипед на плечо, я пошел вперед, с каждым шагом все глубже ступая в воду.

Но когда вода стала приближаться к коленям, стало очевидно, что идти дальше попросту опасно: в один прекрасный момент я мог провалиться и вряд ли в этих местах кто-нибудь бы откликнулся на мои крики о помощи. Ну разве что медведь. Поэтому я развернулся и начал возвращаться, так и не увидев озера. Поняв, что делать здесь решительно нечего, я вернулся назад тем же путем, но пообещал озеру, что мы с ним еще увидимся.

Изучая трек поездки дома, я заметил, что от того места, где я находился всего в каких-то нескольких километрах расположена дорога, которая ведет в деревню Нащи. И тут в моей голове родилась безумная идея: а почему бы не преодолеть этот участок и не закольцевать маршрут? Однако, мой друг Иван воспринял эту идею не самым лучшим образом и заявил, что я не справлюсь с этой задачей. Возможно, именно его сомнения и послужили причиной того, что ровно неделю спустя, после работы, я выехал из дома в полной решимости преодолеть болото. Да и что там такого сложного? Всего четыре километра по лесу и болоту, разве это сложно? Тогда, я даже представить себе не мог, насколько это, черт побери, сложно.

К предприятию я подошел с всей ответственностью: в рюкзаке было достаточно еды, около трех литров воды, термос с горячим какао и даже скотч, чтобы гарантировать себе защиту от клещей. Им я собирался закрыть рукава и штанины. Помимо этого с собой у меня был навигатор с загруженной в него картой местности. Мною был разработан четкий план перемещения: сначала я должен был двигаться вдоль канавы, идущей от конца грунтовки, а затем свернуть на юго-запад, по диагонали пересечь болото и самым коротким путем добраться до начала отмеченной на карте дороги.

Таким образом, мне предстояло преодолеть всего четыре километра пешком. Тогда я все еще был уверен, что слово «всего» здесь уместно. Погода в этот день выдалась просто великолепная: жара, солнце и практически никакого ветра. И в наилучшем расположении духа я на всех парах несся в сторону Вяжищ. К слову, на календаре был четверг, а это значило, что завтра с утра мне нужно было идти на работу, поэтому я имел весьма ограниченное время для того, чтобы преодолеть маршрут, а он и без учета трудностей составляет шесть десятков километров.

И вот, я попрощался с асфальтовой дорогой и съехал на знакомый грейдер. В самом начале пути он выглядел достаточно дружелюбно: покрытие по большей части было сухое и никаких трудностей с продвижением вперед не возникало. Однако, чем дальше я уезжал от начала дороги, тем больше грязи и луж появлялось на моем пути. В некоторых местах мне и вовсе приходилось скакать по кочкам с велосипедом в руках, чтобы обойти грязь.

В этот раз я довольно долго добирался до лагеря охотников, где заканчивается грунтовая дорога. Я доехал до лагеря и выпил какао, отбиваясь от комаров и готовясь к штурму болота.

Я перешагнул через маленький ручеек и двинулся вперед, пробираясь через кусты. Здесь отчетливо читалась нахоженная людьми тропа: видимо, не я один люблю побродить по болоту. Однако, довольно скоро она сошла на нет вместе с землей под ногами. Теперь я шел не по грунту, а по мягкому верховому болоту. И тут мне впервые стало немного не по себе: идти по мягкому мху — это совсем не то же самое, что идти по твердой земле — каждый шаг отнимает гораздо больше сил, чем обычно. Правда на тот момент я еще не совсем представлял, какой путь мне предстоит. И здесь я совершаю свою первую ошибку: вместо того, чтобы двигаться вплотную к канаве, я начинаю от нее отдаляться, потому как рядом с канавой много кустов, через которые не так просто пробираться.

А чем дальше я ухожу от канавы, тем глубже становится болото и тем сложнее мне идти. Так позади остается первый километр пути… А я уже устал. На улице стоит жара, а на мне толстые штаны, футболка и куртка, рукава и штанины замотаны скотчем, на голове капюшон, максимально затянутый веревкой. Под всей этой экипировкой я просто закипаю, от нагрузки пот течет ручьями, но раздеться — это значит отдать себя на растерзание армии комаров и слепней, которые умудряются кусать меня в лицо, когда я пробираюсь по болоту и пытаюсь хоть как-то тащить велосипед рядом с собой.

Под ногами хлюпает вода, а я понимаю, что мне нужно срочно отдохнуть. Просто сесть и отдышаться. Но сесть здесь некуда. Тут повсюду вода, здесь нет ни единого островка сухой земли. Да и откуда ему взяться в болоте?

Я бросаю велосипед на мох и сажусь на раму. Не очень удобно, зато хотя бы сухо. Слепни и комары, воспользовавшись ситуацией, налетают на меня с новой силой. Но у меня уже нет лишних сил, чтобы от них отмахиваться. Я открываю навигатор и изучаю карту. Позади около полутора километров пути, а я смотрю на начало дороги из Нащи и решаю, что пора свернуть. Я поворачиваю налево под углом в девяносто градусов и с этого момента судьба этой поездки предрешена.

Все идет по плану. Я сворачиваю налево именно там, где и собирался — там, где закончилась канава. Но идти по болоту не так просто: тут довольно много маленьких сосенок, которые мне приходится обходить и я отклоняюсь от маршрута совсем немного… но этого вполне достаточно, чтобы превратить оставшуюся часть поездки в настоящий ад. Чем дальше я ухожу от канавы, тем глубже становится болото. А чем глубже погружаются мои ноги в воду, тем тяжелее мне становится идти. Катить байк рядом с собой попросту невозможно, а если поднять его на плечо, то идти становится еще тяжелее. В итоге я пару минут тащу байк за собой, пару минут несу на себе, а потом швыряю его на мох и лежу на нем. Металлическая рама впивается в спину, но мне все равно, я настолько устал, что такие мелочи не могут помешать мне. Я снова встаю и снова тащу велосипед. Падаю, встаю, падаю… Иногда, когда я пытаюсь протащить за собой велосипед, я кричу. Кричу, потому что внутри меня скопилось уже достаточно ярости, чтобы проклинать эту идиотскую затею. Кричу, потому что я жутко устал и потому, что мне очень тяжело двигаться вперед. Но у меня нет выбора.

Спустя всего полкилометра (да-да, всего лишь чертовых пять сотен метров), во время очередного отдыха я смотрю на бутылку воды. На дне бутылки поблескивают последние глотки воды. Вот теперь мне становится по-настоящему страшно. Я достаю навигатор и понимаю, что нахожусь в самой середине этого чертова болота. Я оглядываюсь вокруг и принимаю решение уходить из болота в лес. Там мне хотя бы будет не так тяжело идти…

Мне удается найти некое подобие заросшей просеки и поначалу мое продвижение в лесу оказывается довольно простым. Правда с тем, что тут мне будет легче идти я определенно просчитался: в лесу я иду не по мягкому мху, а по жидкой жиже, периодически проваливаясь на десять-пятнадцать сантиметров в черную воду. Мое дыхание все чаще срывается на хрип, жутко хочется пить, во рту пересохло так, что я даже не могу пошевелить губами. Мое продвижение все больше становится похоже на автопилот: я часто задеваю ветки, оступаюсь, падаю…

И вот, словно свет во тьме, я вижу как лес расступается в стороны: до заветной границы остаются всего лишь десятки метров и я ускоряюсь. Изо всех сил, что еще остались у меня я все быстрее иду на свет, туда, где заканчивается лес. И вот она, свобода…

Передо мной появляется огромное, заросшее высокой травой, поле. Я пытаюсь идти по нему, но это практически невозможно: пробиваться через жесткую, густую траву с велосипедом настолько тяжело, что с каждым шагом из меня вырывается стон. Под ногами у меня вместо земли какой-то жуткий коктейль из полусгнивших веток, травы и грязи. Ноги то и дело соскальзывают и норовят подвернуться. Я принимаю решение вернуться в лес…

А в лесу все как раньше: кусты, деревья и заболоченные участки с черной грязью. Я начинаю идти вперед и упираюсь в завал: дорогу мне перекрывают поваленные деревья. Я пытаюсь обойти его и найти место, где перелезть через него будет не так тяжело, но лес словно бы выстроил здесь стену специально для меня. Я собираюсь с силами и начинаю забираться вверх, но поднять велосипед оказывается не так уж просто. Я тяну его вверх, но он цепляется за ветки и каждый раз падает вниз. Тогда я спускаюсь вниз и пытаюсь закинуть велосипед наверх, но завал такой высокий, что и это удается мне далеко не сразу. В конечном счете я изо всех сил швыряю велосипед вверх и он падает на верхнее бревно, которое расположено примерно на двух с половиной метрах. Теперь настал мой черед забираться наверх. Я смотрю в экран навигатора и кажется, что он сломался: за последние полчаса я сдвинулся метров на тридцать. Но навигатор не сломался. И я кричу изо всех сил.

По лесу эхом раскатываются мои угасающие крики о помощи: «помогите», «ауууу», «спасите». Но в ответ лишь тишина. Я хватаю велосипед, встаю в полный рост и изо всех сил бросаю его вниз с жутким хрипящем воплем «ААААААААААА»…

По синему небу медленно плывут редкие облака. Легким эхом по лесу разносится скрип качающихся на ветру деревьев. Не слышно ни криков спасателей, ни шума от вертолетных лопастей. Потому, что меня никто не будет здесь искать, а на экране телефона — перечеркнутая антенна. От обезвоживания я уже не могу пошевелить языком, а мое дыхание пугает меня еще больше, чем отсутствие воды.  Самое смешное, черт возьми, что те последние глотки воды, которые я оставил напоследок, я потерял где-то позади вместе с бутылкой, когда пробирался через заросли. Я лежу на поваленных деревьях и безучастно смотрю на небо. Внизу, рядом с завалом, лежит мой поверженный велосипед. У меня нет сил, чтобы встать и идти вперед, а до начала дороги еще больше полутора километров. И вовсе не факт, что она там вообще есть.

Пока одна часть меня продолжает жалеть себя, другая начинает размышлять и в итоге я понимаю, что меня никто не спасет. Никто не приедет за мной, в небе не появится вертолет, из которого в громкоговоритель будут кричать спасатели. И даже если я останусь здесь на ночь, завтра без воды мне вовсе не станет легче. Ночь без палатки и без хоть какого-нибудь утепления. Без еды. В лесу, где могут бродить дикие звери.

Я встаю, стискиваю зубы и спрыгиваю вниз с завала. Поднимаю велосипед на плечо и начинаю идти вперед, не обходя кусты, а сминая их на своем пути. Я кричу и матерюсь, но я иду вперед после того, как последние силы оставили меня. Так я иду чуть меньше километра и вдруг я вижу знак. Знак, что я выберусь отсюда. Впереди, спрятавшись в ветвях деревьев, стоит охотничья вышка. Я начинаю бежать к ней напрямую и проваливаюсь в болото. Но не в верховое болото, где под мягким мхом прячется вода. Я проваливаюсь почти по колено в черную воду и понимаю, что начинаю в нее погружаться. Но мне уже не страшно, возможно, в какой-то момент я просто смирился с мыслью о том, что сегодня могу не вернуться домой. А между тем, я все глубже ухожу в вязкую, смердящую жижу.

Разумеется никакой палки рядом не оказывается, зато на плече у меня висит мой байк. Я бросаю его плашмя, опираюсь на него руками и начинаю двигаться вперед. Как ни странно, но это срабатывает. Выбраться из трясины мне удается довольно быстро и столь же быстро я забываю о том, что моей жизни только что угрожала смертельная опасность. Я бросаю велосипед рядом с вышкой и взбираюсь наверх. Отсюда видно, что впереди поле и лес, и никакой дороги. Никакого спасения. Но я все же спускаюсь вниз, поднимаю велосипед и иду дальше. Иду по полю, пробираясь через траву и стараюсь не думать о том, что я буду делать, если там, куда я иду, не будет дороги. Но она там была.

Я выбираюсь на дорогу и падаю навзничь. Вся моя одежда мокрая и грязная, но мне плевать. Я спасен. Пусть у меня нет сил, еды и воды и я в тридцати километрах от дома, но я выбрался из чертового леса. Я, черт побери, сделал это, Ваня! И я кричу. Но в этот раз не от отчаяния, а от радости. Таким образом, пешая часть маршрута из четырех километров превратилась в шесть километров ада.

Я ехал вперед и думал о том, что я только что пережил. Теперь это казалось таким далеким и даже нереальным. Теперь главная опасность осталась позади, нужно лишь найти воду. Но я знал, что через несколько километров будет деревня Нащи, а уж в деревне я как-нибудь смогу найти воды. И вот он, первый дом. Правда выглядит он так… Как будто бы я стал героем фильма «Поворот не туда»: заброшенный участок, забитый горами хлама и страшный дом, с выбитыми окнами. И чего здесь только нет: мебель, одежда, матрасы, велосипеды, детские коляски, игрушки… И все это лежит вокруг дома, а посреди участка стоит странного вида мужик и смотрит на меня. Как бы жутко все это не выглядело, но мне была нужна вода и я попытался выдавить из себя слова, но не смог: от обезвоживания я уже не чувствовал язык и губы. А странный мужик все смотрел на меня, а потом спросил: за ягодами что ли ездил? Я кое-как выдавил из себя «нет» и спросил у него, где тут ближайший колодец.

Я пил воду прямо из ведра, а она лилась на меня: на куртку, на штаны и на обувь. Но вряд ли меня, грязного и мокрого, это хоть как-то смущало. Зато я наконец-то пил воду. Обе бутылки были потеряны мной в лесу, поэтому набрать с собой воды в дорогу я не мог. К счастью, от сюда до дома было всего двадцать километров, а это около часа езды. А после того, через что я прошел, час без воды звучал не так уж страшно.

Я не зашел, я вполз домой и первым делом прилег отдохнуть прямо в коридоре. Я не верил, что эта поездка закончилась, быть может я все еще лежал на том завале и бредил? Я шептал себе: «я никогда больше не вернусь туда, никогда». Но даже тогда я знал, что это наглая и беспринципная ложь.